«Дело Тухачевского»: рассекреченные документы. Дело Тухачевского: был ли на самом деле заговор? Судебный процесс над м н тухачевским год

11 июня 1937 года был вынесен смертный приговор руководителям "военно-троцкистского заговора" во главе с маршалом Тухачевским. Это громкое дело положило начало масштабным чисткам командного состава РККА. Только за 1937–1938 год было арестовано около 16 тысяч офицеров, а 65% высшего командного состава Красной армии было подвергнуто репрессиям. Кровавая чистка РККА полностью изменила облик армии и стала одним из факторов, способствовавших нападению нацистской Германии на СССР, поскольку лично Гитлер был уверен в том, что чистки обескровили армию и развалили её, и убеждал генералов вермахта, что именно этот момент наиболее удачен для нападения.

Михаила Тухачевского часто именуют Красным Бонапартом, намекая на его колоссальные амбиции. Якобы книги про Наполеона всю жизнь были настольными для Тухачевского. Амбиции Тухачевского трудно оспорить, ведь, руководствуясь ими, он вступил в РККА и в партию, будучи офицером царской армии.

Тухачевский родился в 1893 году в семье бедного дворянина и крестьянки. Окончив кадетский корпус, он поступил на службу в армию. В чине подпоручика принимал участие в Первой мировой войне. Это звание примерно соответствовало современному лейтенанту.

Воевал Тухачевский недолго, хотя и достаточно отважно (пять орденов за несколько месяцев). В 1915 году он попал в плен. Из плена Тухачевский несколько раз неудачно пытался бежать, удача улыбнулась только осенью 1917 года.

Вскоре после возвращения Тухачевского началась Гражданская война. Как у царского офицера у него было два варианта дальнейшего пути: либо пойти в зарождавшуюся Белую армию, где офицеров настолько много, что существуют даже офицерские полки, в которых все рядовые - офицеры. Либо пойти в Красную армию, которая испытывает чудовищный недостаток командного состава и царских офицеров туда приходится мобилизовать насильно, а то и с применением угроз.

Для действительно амбициозного человека вариант был только один: вступить в РККА и сделать молниеносную карьеру. Чтобы уж наверняка добиться чего-то, Тухачевский заодно одновременно вступил в партию. Это было уже совсем большой редкостью.

В РККА у него всё пошло как по маслу. Уже летом 1918 года подпоручик Тухачевский назначается командующим 1-й армией. Впрочем, тут надо оговориться, что армии периода Гражданской войны имели мало общего с армиями дореволюционного времени. Например, осенью 1918 года армия Тухачевского насчитывала не более восьми тысяч человек. Но в любом случае, даже учитывая, что армия по численности была не более дивизии, это было очень серьёзное повышение сразу на несколько ступенек.

Действовал он достаточно успешно и уже к концу войны был командующим фронтом. В условиях жесточайшего кадрового голода лояльные командиры были в РККА на вес золота, поэтому Тухачевский рос очень быстро и действительно напоминал молодого Бонапарта.

Серьёзные неудачи ждали Тухачевского в польской войне, которая из-за несогласованности советского командного состава и ослепления политическими иллюзиями закончилась сокрушительной неудачей.

Командарм Тухачевский в годы Гражданской войны и лидеры Тамбовского восстания. Фото: © wikimedia.org © wikimedia.org © wikimedia.org

Каратель тамбовщины

Тем временем разорённая войной российская глубинка ответила на политику военного коммунизма и принудительного изъятия зерна массовыми крестьянскими восстаниями. Самым крупным из них стало Тамбовское восстание, к которому присоединилась большая часть губернии.

За несколько месяцев до него Тухачевский уже принял участие в подавлении Кронштадтского восстания. Но с ним справиться было значительно проще: моряки засели в крепости, а потом после нескольких попыток штурма ушли по льду в Финляндию. Здесь же предстояло сражаться с повстанцами, действовавшими по всей губернии и применявшими партизанскую тактику.

Тухачевский не ведал жалости. При подавлении восстания он делал примерно то же, за что немцев судил Нюрнбергский трибунал. Даже приказы Тухачевского и Антонова-Овсеенко по стилю удивительно похожи на приказы нацистов и их практики: взятие заложников и их расстрел за невыдачу в селе оружия, за уничтожение мостов, за укрывательство и помощь повстанцам, арест семей повстанцев.

Несомненно, любой трибунал осудил бы его за столь вопиющие приказы, но ему повезло оказаться на стороне победителей. Он даже не мог бы отговориться, что только выполнял приказ, поскольку приказы исходили непосредственно от него, ему только лишь поставили задачу подавления восстания в кратчайшие сроки. Дошло до того, что Тухачевский пытался применять против восставших химическое оружие (он вообще был страстным поклонником химии), но из-за ряда организационных проблем обстрелы ограничились лишь несколькими эпизодами.

Маршал

С началом мирного времени Тухачевский возглавляет Военную академию РККА - главное учебное заведение для подготовки высшего командного состава. Однако в этой должности он остаётся всего полгода, после чего вновь назначается командующим фронтом, а затем начальник штаба Фрунзе забирает его к себе заместителем.

Вскоре Фрунзе умирает во время операции, и Тухачевский становится начальником штаба РККА. В это время ему было всего 33 года.

Как раз в это время началось перетряхивание армии. Сторонникам Сталина удалось добиться отстранения вождя Красной армии Троцкого под предлогом его "бонапартизма" и неудовлетворительного положения дел в армии. Всех выдвиженцев Троцкого стали убирать оттуда, но Тухачевского это не коснулось, поскольку он никогда не был близок с опальным политиком.

У Тухачевского практически со всеми были ровные отношения - за исключением Ворошилова, с которым они терпеть не могли друг друга. Позднее это сыграло существенную роль в судьбе Тухачевского. В дальнейшем он занимал пост заместителя наркома обороны и в 1936 году был в числе пяти советских военачальников, удостоенных звания маршалов (трое из них не пережили период репрессий).

Тухачевский даже стал пользоваться некоторым политическим влиянием, войдя в состав кандидатов в ЦК.

Дело Тухачевского

На самом деле Тухачевский мог попасть под молот репрессий ещё в начале 30-х годов, когда чекисты инициировали дело "Весна", направленное против дореволюционных офицерских кадров в армии. За 10 лет советской власти выросло новое поколение командиров, и старые и потенциально нелояльные офицеры уже были не нужны. Любопытно, что "Весну" вдохновлял и раскручивал следователь Израиль Леплевский. Он же был следователем и по делу Тухачевского спустя семь лет.

По делу было арестовано несколько десятков высокопоставленных военных. Неожиданно показания против Тухачевского дал Какурин. Говорил он неопределённо и невнятно, дескать, Тухачевский публично говорил в узком кругу, что военным нужно выжидать, кто возьмёт верх в внутрипартийной борьбе - сталинцы или правые уклонисты. И якобы дело может повернуться так, что армии ещё придётся вступать в дело и всё завершится военной диктатурой. Однако для начала 1930-х годов этого ещё было явно недостаточно, чтобы свалить столь видного военного. Поэтому дело предпочёл замять сам Сталин. Тухачевского вызвали на очную ставку с Какуриным, после чего было принято решение не давать делу против будущего маршала хода.

Давала показания на Тухачевского и двоюродная сестра Какурина - дочь генерала Зайончковского, завербованная чекистами ещё в начале 20-х. Благодаря своему происхождению она легко входила в доверие к старым военспецам, которые охотно делились с ней переживаниями. Но со временем её показания становились всё более невероятными, и, в конце концов, её даже вызвали в ОГПУ и отчитали за "безумные фантазии".

Тучи стали сгущаться над Тухачевским, а точнее над его соратниками, в 1936 году. Поводом стал очередной скандал между наркомом Ворошиловым и его первым заместителем Тухачевским. После первомайского парада военное руководство поссорилось на банкете. Выпившие маршалы стали припоминать друг другу старые обиды, дошли даже до взаимных обвинений в варшавском провале, а закончилось всё тем, что Тухачевский обвинил Ворошилова в том, что он на всех постах расставляет лояльных ему людей, зачастую весьма низкой квалификации. Этот скандал дошёл до Сталина и разбирался на заседании политбюро.

Правда, Тухачевский от своих слов потом отказался, зато его соратники Гамарник, Якир и Уборевич агрессивно нападали на Ворошилова, требуя его отставки. Сталин поддерживал борьбу между Тухачевским и Ворошиловым, поощряя их склоки, но менять Ворошилова не собирался, хотя и прекрасно понимал, что он не очень хорошо подходит к своей должности.

Тем временем наступили совсем другие времена по сравнению с началом 30-х. В Испании левое правительство было свергнуто армией, началась гражданская война. Сталин опасался, что и в СССР события пойдут по этому сценарию, он даже озвучил это на военном совете по итогам дела Тухачевского: "Хотели из СССР сделать вторую Испанию".

Амбициозный Тухачевский был для Сталина потенциально опасен. Молодой военачальник, обладавший определёнными талантами, разумеется, хотел занять место наркома обороны, которое было занято Ворошиловым. Но Ворошилов был человеком, откровенно говоря, неумным и прекрасно понимал, что без сталинской поддержки он мало что стоит как самостоятельная единица. В отличие от Тухачевского.

Именно поэтому в их затяжном конфликте Сталин взял сторону безопасного Ворошилова. В августе 1936 года были арестованы комкоры Путна и Примаков (прославившийся в качестве командира Червоного казачества). Тухачевский не связывал их арест со своим положением, и, действительно, первые несколько месяцев следствие не продвинулось. Комкоры наотрез отказывались признаваться в троцкизме и признавали только, что критиковали Ворошилова. Тухачевский в их показаниях вообще не фигурировал.

Но в 1937 году ситуация изменилась. Своевольного Ягоду заменил беспрекословно преданный Ежов, который уже не стеснялся в методах дознания. Зимой 1937 года проходил Второй московский процесс над политиками: Радек подтвердил, что Путна участвовал вместе с ними в троцкистском заговоре, однако утверждал, что Тухачевский об этом был не осведомлён.

Видимо, в марте-апреле уже было принято принципиальное решение о привлечении Тухачевского, тем более, что Путна и Примаков сидели в тюрьме и при должной сноровке могли дать любые нужные следствию показания. В апреле 1937 года Тухачевский в составе советской делегации должен был принять участие в церемонии коронации британского монарха, но в последний момент его не выпустили из страны.

10 мая Ворошилов на заседании политбюро обрушился с критикой на Тухачевского и предложил освободить его от должности заместителя наркома. Предложение было поддержано и Тухачевского отправили командовать Приволжским военным округом.

Но арестовали Тухачевского не сразу. Уже в апреле у Сталина были показания бывшего начальника Особого отдела Гая, который утверждал, что недавний глава НКВД Ягода привлёк Тухачевского и других высокопоставленных военных к троцкистской группе. Ягода упорно отрицал это на допросах, утверждая, что никаких связей с военными вообще не имел.

Однако бывший заместитель Ягоды Волович оказался не таким крепкими - он сразу же подписал все нужные показания о вовлечении Тухачевского в заговор троцкистов.

15 мая был арестован комкор Борис Фельдман - ближайший соратник и личный друг Тухачевского. Только тогда он понял, что происходит. 22 мая арестовали и его. Постышев (вскоре также расстрелянный) вызвал его к себе в кабинет, где Тухачевского скрутили, переодели в гражданскую одежду и вывели через чёрный ход. 28 мая был арестован командарм Якир, а ещё через день - командарм Уборевич.

Любопытно, что вместе с показаниями на Тухачевского и остальных арестованных военных, следствие имело и показания на Бориса Шапошникова. Однако Шапошников не только не был привлечён к суду, но и входил в число судей на процессе над военными, а в разгар репрессий был назначен главой генштаба. Единственным возможным объяснением этого является личное вмешательство Сталина, который считал его выдающимся стратегом и теоретиком и дал указание не привлекать "мозг армии" к этому делу.

Имелись показания и на Тимошенко, которого также не стали привлекать к делу, а позднее даже повысили до наркома обороны. К концу следствия показания о причастности к троцкистскому заговору имелись практически на всех высокопоставленных военных, включая троих членов Специального судебного присутствия, которое и судило группу Тухачевского.

Основные показания на Тухачевского дал Фельдман, его лучший друг. Он сразу же сдался и с готовностью подписывал все показания, в надежде на смягчение участи. Более того, на суде он был единственным, кто даже выступал с обличениями соратников, поскольку следователи дали ему понять, что от его поведения на процессе будет зависеть его участь. Фельдман ещё не знал, что участь всех, независимо от их поведения, уже предрешена.

В чём признался Тухачевский

Тухачевский, как и остальные за исключением Фельдмана, ни в чём не признавался на первых допросах, но в конце концов сдался и через несколько дней признал себя участником "военно-троцкистского заговора". По приказу Троцкого он вербовал военных, чтобы специально проиграть войну в случае нападения Германии и Польши. Якобы немцы собираются напасть на СССР, чтобы привести к власти Троцкого, а военные должны помочь.

Заодно требовалось свергнуть Сталина путём заговора военных, но тут же в показаниях Тухачевский признаёт, что это практически невозможно: "Нельзя было рассчитывать на какое бы то ни было восстание с участием сколько-нибудь широких слоёв населения. Политико-моральное состояние красноармейских масс было на высоком уровне. Невозможно было допустить и мысли, чтобы участникам заговора удалось повести за собой целую часть".

Но разве возможен переворот, если у заговорщиков нет ни одной лояльной части? Разумеется, нет. Далее Тухачевский ещё сообщает, что немецкая армия слишком слаба, чтобы напасть на СССР.

То есть, если исходить из подписанных им показаний, то получается такая запутанная картина: Троцкий приказал военным готовить поражение РККА, потому что Германия в обмен на Украину нападёт на СССР и приведёт к власти Троцкого, который восстановит капитализм. Но германская армия слаба и не может напасть на СССР, поэтому заговорщики заодно должны свергнуть Сталина, что невозможно, поскольку у них нет ни одной лояльной части.

Первые пять Маршалов Советского Союза (слева направо): Тухачевский, Михаил Николаевич, Ворошилов, Климент Ефремович, Егоров, Александр Ильич (сидят) Будённый, Семён Михайлович и Блюхер, Василий Константинович (стоят). Коллаж: © L!FE Фото: © wikipedia.org

Суд

Следствие длилось всего несколько дней. Всех подсудимых проинструктировали, что на суде они должны вести себя "хорошо", т.е. подтвердить показания, от этого зависит их дальнейшая судьба. Им также раздали показания, чтобы они не сбиваясь и не противореча им могли отвечать на вопросы судей.

Тухачевский на суде подтвердил все показания, но отказался признавать себя немецким шпионом.

Солировал на процессе Фельдман, неустанно обличавший себя и соратников и рассчитывавший, что ему смягчат наказание. Тухачевский всем видом показывал, что этот судебный процесс - фарс.

Вечером 11 июня 1937 года всем подсудимым был вынесен смертный приговор, который сразу же был приведён в исполнение. Вместе с Тухачевским расстреляли командармов Уборевича, Корка и Якира, комкоров Эйдемана, Примакова, Фельдмана и Путну. Следствие теперь располагало показаниями на большое количество видных военачальников, которые стали привлекаться к следующим чудесно раскрытым заговорам один за другим.

Немецкие козни

Уже после войны вышли мемуары Вальтера Шелленберга, в которых тот утверждает, что дело Тухачевского с самого начала было блестящей разработкой немецких спецслужб. Якобы немцы подбросили Сталину компромат на его военачальников, для чего добавили к вполне безобидной рабочей переписке Тухачевского с немцами некоторые документы, свидетельствовавшие о сговоре. Этот компромат через президента Чехословакии Бенеша был продан Москве.

Однако при ближайшем рассмотрении в этой версии есть много странностей. Шелленберг утверждал, что информацию о заговоре в РККА Гейдрих получил от белогвардейского генерала Скоблина, который жил в Европе. Однако даже эмигрантские круги, не имевшие своей разведки, подозревали, что Скоблин работает на НКВД, а уж немецкой разведке это и подавно должно быть известно.

Есть и другие нестыковки. Шелленберг пишет, что СССР заплатил за компромат три миллиона золотых рублей. Но золотой червонец имел крайне ограниченное хождение в СССР только в самом начале 20-х, в 1937 году его давно не было.

Кроме того, Шелленберг путает даты и детали. Так, он пишет, что компромат был передан в середине мая, но в это время Тухачевский уже был арестован и давал показания.

Вероятнее всего, Шелленберг просто приписал немецкой разведке эту удачную операцию, чтобы произвести впечатление.

Реабилитация

В 1957 году все фигуранты дела Тухачевского были реабилитированы, а дело признано сфальсифицированным. В начале 60-х по поручению ЦК была создана специальная комиссия под руководством Шверника, Шелепина и Семичастного, которая должна была расследовать обстоятельства дела.

Она тщательно изучила все материалы по делу, ознакомилась с данными следователей (в большинстве своём вскоре репрессированных), а также нашла ещё живых свидетелей из числа сотрудников НКВД того времени, в том числе и заграничных резидентов, которые также были дополнительно опрошены на предмет заграничных связей маршала.

Комиссия пришла к выводу, что дело Тухачевского полностью сфальсифицировано, в материалах нет ни одной улики, которая указывала бы на связь командармов и комкоров с Троцким, а также улик, свидетельствующих о существовании в СССР военного заговора.

Евгений Антонюк

В год празднования 70-летия Победы в Великой Отечественной войне вновь всколыхнулся интерес к истории, в том числе к тем драматическим событиям, которые происходили в нашей стране в предвоенный период.

Андрей БАКЛАНОВ

Одной из наиболее интригующих тем остается так называемый «заговор военных», или «заговор Тухачевского», повлекший массовые чистки в армии в 1937-1938 гг.

Следует признать, что оценки «заговора военных» всегда носили политизированный характер. Они не раз менялись, следуя за подвижками в позиции, которую занимали властные структуры и влиятельные общественно-политические организации нашей страны по всему комплексу проблем, связанных с восприятием советского периода и личности Иосифа Сталина.

Традиционно велико значение и внешнего фактора, активной деятельности зарубежных идеологических центров, которые стремились использовать эту тематику для тенденциозной интерпретации нашей истории.

Прежде всего, хотел бы пояснить, на чем основывается моя концепция «заговора военных».

Главным образом – на беседах с непосредственными свидетелями и участниками событий того времени. Это, в том числе, мой отец – Глеб Владимирович Бакланов, генерал-полковник, Герой Советского Союза, депутат Верховного Совета СССР и Верховных Советов РСФСР и УССР ряда созывов. Он начал свою службу в армии в 1932 г. в знаменитой Московской Пролетарской дивизии, которая была в предвоенные годы своего рода «полигоном» Генштаба для отработки тактических и технических новшеств, из которой вышли многие наши военачальники. В период массовых репрессий в армии отец, в то время – молодой командир, был уволен из рядов Вооруженных Сил, но затем, написав по совету своего бывшего командира – Павла Ивановича Батова (впоследствии – дважды Героя Советского союза, генерала армии) соответствующее обращение на имя наркома обороны Климента Ворошилова, был восстановлен в армии, участвовал в финской, а потом и в Великой Отечественной войне, которую завершил, командуя Сводным полком 1-го Украинского фронта на Параде Победы на Красной площади 24 июня 1945 г.

Среди ближайших товарищей и сослуживцев отца были видные военачальники, общественно-политические деятели, в числе которых генерал-полковник Федор Федотович Кузнецов (в годы войны – начальник ГРУ, начальник Главного политического управления и Главного управления кадров Советской Армии в послевоенные годы), первый заместитель Начальника ГРУ легендарный Хаджиумар Джиорович Мамсуров, заместитель начальника ГРУ Николай Александрович Кореневский, генералы армии Семен Павлович Иванов, Алексей Семенович Жадов, генерал-лейтенант Григорий Иванович Шанин (пострадал в годы репрессий, на допросах ему серьезно повредили почки, он был возвращен в ряды Вооруженных Сил лишь накануне войны), генерал-полковник Николай Михайлович Хлебников (во время гражданской войны – начальник артиллерии 25-й стрелковой дивизии, которой командовал Василий Иванович Чапаев) и другие.

Сослуживцем отца по Московской Пролетарской дивизии и его близким другом был Николай Семенович Патоличев (впоследствии – многолетний министр внешней торговли СССР). В 1938 г. он совершил мужественный поступок – подал в ЦК ВКП(б) записку, в которой обосновал ложность обвинений, предъявленных командиру Московской Пролетарской дивизии Василию Морозову. Он дошел до секретаря ЦК ВКП(б) Андрея Андреева. В результате специально созданная комиссия сняла с Морозова все обвинения. Он вернулся в строй для дальнейшего прохождения службы.

Хотел бы подчеркнуть, что это были люди военного поколения, которые знали цену слова. Они строго хранили государственную и военную тайну, были предельно ответственными в своих заключениях. Но обсуждение событий предвоенного периода, «дела военных» было особым случаем. После ХХ (1956 г.) и XXII (1961 г.) съездов Коммунистической партии Советского Союза, выступлений на них первого секретаря ЦК КПСС Никиты Хрущева тема реп-рессий, в том числе в отношении военных, стала одной из наиболее обсуждаемых – как на партийных собраниях, в прессе, так и, что называется, в домашнем кругу. Вследствие этого открывалась возможность для ведения откровенных бесед по этому вопросу.

Еще одним источником, весьма важным для понимания событий предвоенного времени были беседы с военными историками, в первую очередь с Виктором Александровичем Анфиловым, полковником, доктором исторических наук, автором фундаментальных исследований по начальному периоду войны. С ним мы в течение ряда лет вместе работали на кафедре, которая вела преподавание истории СССР в МГИМО.

Конечно, наряду с оценками и свидетельствами конкретных людей, интерес представляют архивные материалы. Но, как сказал один из моих весьма информированных собеседников, «те, кто будут знакомиться с документами по «делу Тухачевского» испытают огромное разочарование. Документы того периода, как правило, лишь письменно закрепляли, «оформляли» уже принятые принципиальные политические решения в отношении того или иного лица».

ЗА ЧИСТОТУ РЯДОВ

Прежде всего, хотел бы обратить внимание на то обстоятельство, что политическая и военная элита нашей страны в 1930-е гг. была продуктом своего времени.

Партия большевиков захватила власть в 1917 г. в результате реализации сложного многоходового заговора (что немаловажно – с задействованием зарубежных политических и финансовых структур), подготовки и последующего осуществления государственного переворота.

Вся история большевизма – это бесконечная внутрипартийная борьба. Достаточно пролистать работы Владимира Ленина, чтобы понять, в какой степени заботила большевиков «чистота внутренних рядов» и сколь далеко они были готовы идти для «наведения порядка».

Сложившаяся в предреволюционный период борьбы за власть обстановка подозрительности, конспиративный характер многих аспектов политической и организационной работы «перекочевала» в дальнейшем и в советскую действительность. Однако после октября 1917 г. объективно изменилась сама ситуация. До революции разногласия касались, как правило, достаточно абстрактных, гипотетических вопросов, относящихся к не совсем ясному будущему. Теперь же речь шла о конкретной политике государства, развитии экономики, социальной сферы, военном деле.

При этом не все достаточно быстро осознали, что группировка во главе со Сталиным, вставшая у руля партии в середине 1920-х гг., рассматривала другие фракции в партии уже в качестве антигосударственных элементов. С вытекающими отсюда последствиями.

Помимо конкретных вопросов, ставших непосредственной причиной обострения внутриполитической ситуации в стране в конце 1930-х гг., была и более общая причина – «дисциплинирование», «выстраивание» в один ряд элитных групп, естественно, включая командиров Красной Армии. В условиях надвигавшейся войны этот процесс еще более ускорился и приобрел новые масштабы.

Группировка, поддерживавшая Иосифа Сталина, была искренне убеждена, что искоренение фракционности – первейшая предпосылка устойчивости государства в условиях подготовки и ведения будущей войны.

«СТАЛИНЦЫ» ПРОТИВ «ТРОЦКИСТОВ»

Ленин правильно спрогнозировал, между какими претендующими на власть фракциями в партии после революции пойдет основная борьба. Это были группировки Иосифа Сталина и Льва Троцкого. В определенной мере разделение произошло на тех, кто «делал революцию», находясь внутри России, и «заграничную» часть партии.

Сталинцы, редко покидавшие Россию, имели значительно более тесные связи с населением, в том числе в провинциальных центрах страны. Они в буквальном смысле «выстрадали» революцию.

Троцкисты в предреволюционный период приобрели хорошо отлаженные контакты с заграницей, политическими, деловыми и финансовыми кругами Запада. В ходе чисток 1930-х гг. эти связи в ряде случаев трактовались как «шпионские». В последующем, в 1950-1980 гг. при реабилитации «жертв культа личности» такого рода обвинения по существу отбрасывались без кого-либо изучения «фактуры» и априори рассматривались как «откровенно надуманные».

Однако на деле все было не так просто.

Троцкисты имели широкие и хорошо, доверительно отлаженные связи с социал-демократическими организациями. В свою очередь, социал-демократы, являясь составной частью политической элиты тогдашней Европы, в сложной, «грозовой» обстановке кануна и периода Первой мировой войны, а затем и в межвоенные годы все в большей степени оказывались вовлеченными в игры разведовательных и контрразведовательных сообществ. По этим каналам легко налаживались связи ряда наших «революционеров» со спецслужбами европейских государств. Поэтому у обвинений, которые звучали в ходе громких процессов 1930-х гг., была определенная основа. Что касается самого Троцкого, то его связи, в том числе и родственные, с влиятельными политическими, деловыми, финансовыми кругами стран Запада и их спецслужбами носили, можно сказать, системный характер.

Острота столкновений между «сталинцами» и «троцкистами» во многом была обусловлена тем обстоятельством, что внутренняя, «просталинская» группировка в партии оказалась обделена постами в первые послереволюционные годы.

Во власть после октября 1917 г. «рванули» профессиональные революционеры, много лет работавшие «во имя социалистического переустройства России» вдалеке от Родины, в благополучных странах Европы и Америки. Более того, кланы Троцкого и некоторых других представителей «победившего пролетариата» потянули за собой в состав формировавшихся властных и экономических структур России многочисленных родственников и партнеров из числа находившихся за рубежом. По оценкам, в период с октября 1917 по декабрь 1920 г. в страну вернулись более 24 тыс. человек, значительная часть которых заняла весьма хлебные, руководящие посты, в том числе в тыловых структурах армии. Примечательно, что одним из первых коррупционных скандалов в структурах молодой Советской власти стали злоупотребления в кооперативе политуправления Красной Армии, в котором важную роль играли такого рода элементы.

В дальнейшем, во второй половине 1920-х – начале 1930-х гг., в результате сложной борьбы инициатива постепенно перешла к группировке во главе со Сталиным, оттеснившей троцкистов и сочувствующих им элементов от власти.

Армейская же специфика заключалась в том, что в Вооруженных Силах этот процесс размежевания и вытеснения троцкистов практически не шел вплоть до начала 1937 г.

Между тем среди высших армейских руководителей было немало ставленников Троцкого, выдвинувшихся в тот период, когда именно он играл ведущую роль в формировании руководящих структур Красной Армии.

КРАХ «ВЫДВИЖЕНЦЕВ»

Многие помнили, что в 1924 г. Троцкий, пытаясь восстановить свои позиции в армии, усилено продвигал на ключевой пост начальника штаба РККА именно Михаила Николаевича Тухачевского.

Важным обстоятельством являлось и то, что в среде военных остался своего рода «разлом», вызванный первой массовой волной репрессий, которые троцкисты учинили на завершающем этапе Гражданской войны. Тогда на фронты, в наиболее крупные войсковые соединения и части по указанию Троцкого были направлены чрезвычайные «тройки», которые, как правило, под надуманными предлогами репрессировали значительную часть командного состава. В наибольшей мере пострадали командиры с непролетарским происхождением, как тогда говорили, «из бывших», то есть – военная интеллигенция, «военспецы», без вклада которых представить победу Красной Армии в Гражданской войне было бы просто невозможно.

Примечательно, что Троцкий, который в ходе Гражданской войны неоднократно защищал военспецов от необоснованных нападок, в дальнейшем, когда боевые действия завершились, переменил на 180 градусов свой подход. Теперь эти люди, как правило, имевшие свое собственное мнение, были уже не нужны, и от них было решено избавиться.

К сожалению, об этой кампании до сегодняшнего дня практически ничего не известно. И это не случайно.

Сталин и его окружение не поднимали этот вопрос, поскольку в начале 1920-х гг., в период репрессий Троцкого, сами они занимали выжидательную позицию, не ввязывались в события, полагая, что соотношение сил пока не в их пользу.

В дальнейшем, в 1950-1980-е гг., когда проводилась кампания реабилитации жертв 1937-1938 гг., о репрессиях двадцатых также умолчали, поскольку реабилитировали и тех людей, которые ранее осуществляли точно такие же неприемлемые и неправомерные действия в отношении своих вчерашних боевых товарищей – участников Гражданской войны.

В период с середины 1920-х – по середину 1930-х гг. ситуация в армии была в целом относительно стабильной. Возникавшие противоречия и трения носили главным образом профессиональный характер. Вместе с тем настороженность и недоверие между частью старших офицеров сохранялась. При этом каждый из высоких начальников старался иметь около себя как можно больше своих доверенных лиц. В результате создавался слой так называемых «выдвиженцев» – это была довольно значительная по численности группа командиров РККА, которые ассоциировали свое продвижение по служебной лестнице с этими руководителями. Такая система привела «выдвиженцев» к печальным последствиям, когда в 1937-1938 гг. специальные и политические органы стали составлять списки лиц, близких к участникам «заговора военных».

В 1935-1936 гг. ситуация в армии резко обострилась. Это было предопределено двумя факторами.

Первый – проведение политических процессов над троцкистами и представителями других оппозиционных течений. В их ходе была выявлена, хотя и не очень четко, связь заговорщиков с некоторыми высшими руководителями армии.

Второй фактор – проведенные в 1935-1936 гг. учения и военные игры, которые продемонстрировали недопустимо низкий уровень выучки войск в большинстве военных округов.

Особые нарекания вызвали слабые навыки использования техники именно в тех родах войск, которым предстояло сыграть ключевую роль в будущей войне с Германией – в танковых войсках, артиллерии, авиации.

Остро встал вопрос о выявлении и наказании виновных в срыве боевой подготовки в условиях, когда обстановка в Европе быстро деградировала в сторону начала масштабной войны.

Все это предопределило динамичное, можно сказать, «взрывное» разрастание конфликта между группировкой военных, исторически связанной с троцкистами, прочими оппозиционными элементами с одной стороны, и руководством страны, Сталиным – с другой. В результате кампания по «очищению» партийных и государственных структур была перенесена в армию.

В мае 1937 г. были арестованы Тухачевский, Якир, Уборевич, Эйдеман, Корк, Путна, Фельдман, Примаков, Сангурский. Появилось сообщение о самоубийстве Начальника Политуправления РККА Гамарника, который тоже был включен в список заговорщиков.

Основным из предъявленных обвинений была попытка заговора с целью свержения советской власти.

Тухачевский и другие обвиняемые дали признательные показания. В отличие от открытых процессов 1936-1937 гг. дело военных рассматривалось в закрытом порядке и было проведено в ускоренном режиме. Это впоследствии вызвало сомнения в том, что заговор действительно имел место.

ТАК БЫЛ ЛИ НА САМОМ ДЕЛЕ «ЗАГОВОР ВОЕННЫХ»?

Ситуацию можно резюмировать следующим образом. Тухачевкий, Якир и остальные пострадавшие военачальники в течение длительного времени составляли неформальную группу среди высшего командного состава РККА, которая была недовольна стилем руководства тогдашнего наркома обороны Ворошилова. По многим важным вопросам они имели альтернативную точку зрения, которую, в ряде случаев в обход Ворошилова, пытались довести до сведения Сталина с целью дискредитации наркома.

Имея в целом несколько более высокую профессиональную подготовку, чем Ворошилов и другие «верные сталинцы», оппозиционные военные деятели по ряду вопросов высказывали здравые мысли, но чаще всего они предлагали нереалистичные, авантюристичные проекты, мало увязанные с возможностями нашей промышленности.

Что касается воззрений Тухачевского, которые определенные силы усиленно расхваливали во времена перестройки, то на самом деле они отнюдь не представляли собой ничего выдающегося. Постулаты о роли танков в будущих сражениях, о маневренной войне, «войне моторов» и т.п. представляли собой фактически пересказ работ наиболее продвинутых немецких военных специалистов. Что касается различного рода «гениальных предвидений» развития событий в Европе и в мире, характера будущей войны, то они во многом были почерпнуты из вышедшей в 1934 г. в Варшаве книги «Будущая война», написанной выдающимся военным теоретиком, министром обороны Польши Владиславом Сикорским.

В целом предложения Тухачевского и его сподвижников вызывали по нарастающей все более негативную реакцию и раздражение Сталина и других руководителей партии и государства, что еще более накаляло обстановку в армейских верхах.

Попытки «аппаратно» устранить наркома Ворошилова и получить под своей контроль наркомат обороны не давали своих результатов. Наоборот, именно участники «группы Тухачевского», включая его самого, были понижены в должностях. У них возникли, в общем-то, совершено обоснованные подозрения, что волна разоблачений троцкистов и их пособников вот-вот затронет и их, армейских оппозиционеров.

Весной 1937 г. это привело Тухачевского и близких ему по духу высших военачальников к мысли о необходимости принятия более решительных, предметных и адресных превентивных действий и нанесения упреждающего удара по высшим властным структурам. Другими словами, стал складываться заговор.

Естественно, контрразведовательные и политические органы получали все новую информацию о переговорах «заговорщиков» на эту тему.

В апреле 1937 г. произошел еще один примечательный инцидент, который заставил Тухачевского нервничать и предпринимать отчаянные усилия для организации переворота.

Компетентными органами ему было рекомендовано не ехать в служебную командировку в Великобританию в составе официальной делегации СССР на церемонию инаугурации короля Георга VI. Ранее, в январе 1936 г., Тухачевский вместе с Литвиновым участвовали в похоронах английского короля Георга V, и эта миссия имела большой положительный резонанс в СССР и за рубежом.

Естественно, называлась подходящая причина такой рекомендации, но Тухачевского она, конечно, не убедила.

Он попытался ускорить формирование антисталинского выступления, но своего практического развития заговор так и не получил. И это было вполне закономерно.

Прежде всего, заговорщики (они сами это чувствовали) не могли рас-считывать на поддержку войск. Сколь-либо широкое антиправительственное, антисталинское выступление было исключено.

С другой стороны, информация о резкой активизации контактов между оппозиционерами в армии окончательно предопределила решение Сталина об их аресте.

Один из наиболее важных вопросов – насколько военные были связаны с троцкистским центром и зарубежными подрывными элементами.

Есть основания утверждать, что прямые связи с Троцким и его окружением Тухачевский и его сподвижники не поддерживали, опасаясь неизбежного разоблачения.

«Военная группировка» держалась «особняком», но она все же имела связи с высокопоставленными советскими и партийными работниками, такими как Розенгольц, Крестинский, Пятаков и др., разделявшими троцкистские убеждения. Это позволяло иметь представление о том, что происходит в стане оппозиции и какова может быть реакция стран Запада на «разборки» внутри советского руководства.

При этом функцию своего рода связных с «гражданской» оппозицией выполнял очень узкий круг военных – в основном это были Гамарник, Якир и сам Тухачевский.

В ходе расследований действий оппозиции были получены данные о том, что между гражданской и военной фракциями оппозиции с февраля 1935 г. был налажен обмен информацией с целью формирования общей платформы действий.

Помимо упомянутых в обвинительном заключении лиц, в ближайший круг заговорщиков входило еще порядка 70-80 командиров и политработников РККА, которым они доверяли отдельные поручения политического характера. Этим, собственно, и ограничивался заговор.

Имеются различные оценки общего числа командиров и политработников Красной Армии, репрессированных в 1937-1938 гг. Приведем данные, которые представляются наиболее достоверными.

Общее число уволенных из армии в 1937-1938 гг. превышало 25 тыс. человек (не считая прикомандированных к другим госструктурам). Примерно четверть из них впоследствии были восстановлены в рядах Вооруженных Сил (как правило, с понижением в должности).

Что касается примерно 9 тыс. армейских командиров и политработников (также – без учета прикомандированных к другим госорганам), которые были репрессированы, то лишь к полутора-двум тысячам из них имелись реальные претензии (слабая профессиональная выучка, финансовые нарушения, грубость с подчиненными, проявления барства, пьянство и т.п.) Почти все другие, следует признать, стали жертвами широкой и плохо просчитанной кампании, развязанной в связи с разоблачением Тухачевского и его группы.

В силу этого обстоятельства восприятие чистки 1937-1938 годов в армии было в целом безусловно негативным.

Коснемся еще ряда вопросов, традиционно представляющих повышенный интерес.

Один из них – характер связей Тухачевского и его окружения с военными кругами Германии.

Как представляется, здесь особого «криминала» не было, связи с немцами были обусловлены тесным сотрудничеством двух стран, которое началось в 1920-е гг. в условиях блокады СССР со стороны большинства западных государств. Что касается обвинений в отношении несанкционированных контактов военной оппозиции с представителями вермахта, то реальной основы они под собой не имели.

Тем более нет оснований в пользу гипотезы ряда историков о якобы существовавших связях между «мятежными военачальниками» РККА и такими же оппозиционными элементами внутри вермахта.

Еще один интересный вопрос – имели ли на самом деле немцы компромат на Тухачевского и как они его использовали?

Как представляется, нельзя исключать версию о том, что с Тухачевским велась предметная работа немецкими спецслужбами в период его нахождения в плену в лагере Ингольштадт, известным именно своим «особым статусом» и близостью к разведсообществу Германии.

Вполне возможно, определенный компромат на Тухачевского и имелся, но судя по всему, немцы так и не пустили его в ход, скорее всего, из опасений дискредитации высокого советского военного и политического деятеля, который считался твердым сторонником укрепления сотрудничества с Германией.

И, наконец, попробуем ответить на вопрос о том, в какой мере чистки повлияли на боеспособность РККА?

ЦЕНА ЧИСТОК ОКАЗАЛОСЬ СЛИШКОМ ВЫСОКА

Если брать высший слой арестованных – самих фигурантов группы Тухачевского, то их устранение с высоких армейских постов накануне войны имело скорее положительное значение.

Все они были выдвиженцами периода Гражданской войны – внутригосударственного конфликта, в ходе которого ими была проявлена личная храбрость и «преданность идее». Но, как показали плачевные результаты «похода на Варшаву», при столкновении с регулярной европейской армией многие из них выглядели достаточно бледно.

Практически у каждого из вышеуказанных военачальников к моменту ареста сложился тяжелый комплекс обиды на политическое руководство страны. Их связи с правыми отражали «системное» недовольство сформировавшимся социалистическим укладом в стране.

Какую модель развития страны могла взять за основу в случае прихода к власти военная часть оппозиции?

Был ли заговор Тухачевского?
Стоят: Буденный, Блюхер. Сидят: Тухачевский, Ворошилов, Егоров. Из первой пятерки сталинских маршалов чистку пережили двое

Скорее всего, эта модель была бы в наибольшей степени похожа на режим Пилсудского в соседней Польше. Произошло бы перерождение жесткой централизованной модели сталинского социализма в централизованную военно-олигархическую модель буржуазного государства. С таким строем сложно было бы рассчитывать на победу в войне с фашисткой Германией

Что касается репрессий в отношении указанной выше большой группы командиров Красной Армии, фактически никак не связанных с заговорщиками, то эти меры, безусловно, отрицательно сказались на боевом духе и готовности войск к отражению нападения на нашу страну.

Необходимо признать, что издержки чистки армии от троцкистских и иных оппозиционных элементов были неприемлемо высоки.

Преодолевать тяжелые последствия этой кампании нашей армии пришлось уже в ходе войны. Конечно, негативные итоги первого периода войны были предопределены далеко не только этим фактором – сказалась незавершенность и несовершенство всей программы подготовки страны и Вооруженных Сил к отпору агрессору.

Вместе с тем определенный интерес представляет мнение Виктора Анфилова как одного из ведущих специалистов по начальному периоду войны. Он утверждал, что сохранение в рядах армии нескольких тысяч подготовленных командиров среднего и низшего звена могло серьезно повлиять на обстановку на фронтах. По его оценке, Красная Армия имела бы шанс закрепиться на рубежах по линии – река Днепр и далее на север и предотвратить сдачу врагу обширных районов страны.

Резюмируя, можно отметить, что «заговор военных» во главе с маршалом Тухачевским действительно имел место. Но он находился на самой начальной стадии своего организационного оформления. Шансов на успех у заговорщиков не было.

Специфика ситуации заключался в том, что разгром небольшой группы оппозиционеров повлек за собой лавинообразную кампанию по «чистке рядов» армии, массовые необоснованные репрессии среди командного состава РККА. В силу этого события 1937-1938 гг. останутся в нашей памяти главным образом как трагические страницы отечественной истории.

Андрей Глебович БАКЛАНОВ – заместитель председателя Ассоциации российских дипломатов, действительный государственный советник Российской Федерации 1-го класса

11 июня 1937 года была приговорена к расстрелу группу военных во главе с маршалом Михаилом Тухачевским. ТАСС вспоминает о судебном процессе, ставшем прологом к террору 1937-1939 гг.
Генрих Ягода, Александр Егоров, Климент Ворошилов, Михаил Тухачевский и Ян Гамарник, 1935 год
На февральско-мартовском пленуме ЦК ВКП(б) 1937 года нарком обороны Климент Ворошилов горячо поспорил с наркомом тяжелой промышленности Лазарем Кагановичем: тот предложил маршалу заняться самокритикой в таком чувствительном вопросе как поиск «внутренних врагов». Ворошилов ответил:
- Мне критиковать себя очень трудно, и вовсе не потому, что я не люблю самокритики!… Положение мое, Лазарь Моисеевич, несколько особое, потому что я представляю армию и в армии к настоящему моменту, к счастью, вскрыто не так много врагов. Говорю «к счастью», надеясь, что в Красной армии врагов вообще немного. Так оно и должно быть, ибо в армию партия посылает лучшие свои кадры, страна выделяет самых здоровых и крепких людей.
В следующие два года больше половины своих «лучших кадров» в высшем комсоставе РККА партия, руками НКВД, расстреляет или отправит в лагеря. А «Дело Тухачевского» станет началом чисток в руководстве Красной Армии.
Кровь на признательных показанияхКроме самого Тухачевского в числе обвиняемых на этом показательном процессе было еще восемь человек – трое командармов, четверо командиров корпусов и начальник политического управления Красной армии Ян Гамарник. Но до приговора дожили только семеро – армейский комиссар 1-го ранга Гамарник предпочел застрелиться еще накануне ареста, когда только узнал, что был решением политбюро отстранен от работы в наркомате обороны.

Маршал Советского Союза Михаил Тухачевский, 1936 год
Прославленному маршалу Тухачевскому и его «подельникам» предъявили целый букет обвинений. Это и антисоветская деятельность (через участие в некой «троцкистской военной организации» и личную связь с опальным наркомвоенмором Львом Троцким), и подготовка терактов против руководителей компартии и правительства, и «насильственный захват власти в СССР», и «вооруженный захват Кремля». Апофеозом стало обвинение в сотрудничестве с немецкой и польской разведками в целях «военного поражения СССР от Германии и Польши».
Сразу после оглашения приговора обвиняемых расстреляли в подвале здания Верховного Суда.
Применялись ли к Тухачевскому во время допросов пытки, неизвестно. Почерк маршала на признательных показаниях сначала строгий и ровный, потом – сбивчивый и неразборчивый. Есть на документах и бурое пятно, похожее на следы от крови. Журналистка Юлия Кантор приводит свидетельство дочери Тухачевского Светланы, которую сотрудники НКВД якобы привели к арестованному отцу и «угрожали изнасилованием, если тот не подпишет признания». В Центральном архиве ФСБ на вопрос Кантор было это или нет, заявили: «документальных данных, подтверждающих такой эпизод, не зафиксировано». Так или иначе, но признания Тухачевский подписал. За исключением пункта о сотрудничестве с иностранными разведками.
Маршал, перед которым извинялся СталинВ 1957 году Тухачевского реабилитировали. Он прочно вошел в советский пантео: его изображали как героя Гражданской войны, реформатора армии и крупного военного теоретика, в честь полководца называли улицы, его работы изучали в военных училищах. Даже недоброжелатели маршала отмечали – обвинения 1937 года были надуманными.
Все мы чувствовали, что главную, руководящую роль в наркомате обороны играет ТухачевскийГеоргий ЖуковМаршал СССР; из воспоминаний
Причины, по которым его репрессировали историки чаще всего объясняют огромной популярностью, которой Тухачевский пользовался в 1920-30-х годах в армии и военно-промышленной среде.
Он взял под опеку Сергея Королева, при его непосредственном участии создавался реактивный НИИ, занимавшийся ракетного оружия. Тухачевский занимал должности командующего Ленинградским военным округом, начальника вооружений РККА и заместителя наркома Ворошилова. При этом его авторитет был выше, чем у наркома.
«Все мы чувствовали, что главную, руководящую роль в наркомате обороны играет он», – вспоминал маршал Георгий Жуков.


Историки говорят, что если в Красной армии и зрел какой-то «заговор», то не против Сталина, а против непопулярного наркома обороны СССР Клима Ворошилова (на фото)
Тухачевский бравировал своим превосходством над Ворошиловым и, по воспоминаниям Жукова, однажды даже открыто обвинил своего непосредственного начальника в профнепригодности. «Ваши поправки являются некомпетентными, товарищ нарком», – заявил Тухачевский Ворошилову на слушаниях одной из военных комиссий. Известен случай, когда нарком и его зам вступили в острую дискуссию с переходом на личности по поводу мобилизационных возможностей советской армии. Сталин первоначально занял сторону своего давнего друга Ворошилова, а Тухачевского даже обвинили в «красном милитаризме». Позже, когда стала очевидна правота Тухачевского, Сталин – вероятно в первый и единственный раз в жизни – письменно извинился. «Я должен признать, что моя оценка была слишком резкой, а выводы моего письма – не во всем правильными», – написалон.
Тухачевский пользовался огромной популярность и в среде эмиграции. В русском зарубежье даже существовала так называемая «наполеоновская легенда». Часть эмиграции верила в «национально-бонапартистское» перерождение Советской России и ведущую роль отдавала Тухачевскому, который должен был как Наполеон разогнать революционеров и восстановить империю, пусть в обновленном виде
Сергей Минаков Историк, автор исследования «Военная элита 20-30-х годов XX века»
Президент Общества изучения истории отечественных спецслужб, генерал-лейтенант ФСБ запаса Александр Зданович, в свою очередь, считает, что если «заговор» и был, то это был «заговор военных против Ворошилова», которые видели его слабую компетенцию, считали это опасным для страны в условиях надвигающееся большой войны и хотели сместить. Причем никакого организационного оформления «заговор» не получил – военные просто встречались и в частных беседах ругали Ворошилова.
Обезглавленная армияГоворить о том, что до «дела Тухачевского» репрессии армии не коснулись, конечно, нельзя. Достаточно вспомнить «дело „Весна“ 1930-1931 годов, по которому арестовали около трех тысяч человек. Главным образом – кадровых военных, служивших еще в царской армии, а во время Гражданской войны добровольно (или „добровольно-принудительно“) вставших на сторону советской власти. И все-таки именно с приговора Тухачевскому следует говорить о начале масштабного террора в армии, да и в стране тоже.
Сложность возникает при попытке оценить его масштабы в вооруженных силах. До перестройки в СССР о теме армейских чисток старались не говорилось, она замалчивалась – обходились парой слов о „перегибах“, конкретные цифры не назывались. Перестроечные публицисты, напротив, зачастую называли гигантские, шокирующие цифры, но не называли их источник. Тема стала поводом для бесконечных спекуляций.


Будущие фигуранты „Дела Тухачевского“ (слева направо) Ян Гамарник (второй; застрелился не дожидаясь ареста и суда), Август Корк (шестой), Иона Якир (восьмой) в группе делегатов XVII партсъезда от РККА
Советский и российский военный историк, доктор исторических наук, генерал-полковник Дмитрий Волкогонов, долгое время проработавший в архивах, в том числе в закрытых, утверждал, что под каток репрессий в РККА попало около 40 тысяч представителей командного и начальствующего состава.
Англо-американский исследователь и дипломат Роберт Конквест называет цифру в 35 тысяч. Причем не все они были расстреляны: часть попала в лагеря, часть просто была уволена с военной службы. По сравнению с миллионами жертв среди гражданских цифры, вроде бы, не впечатляют. Но не все так просто.
Военный историк Олег Сувениров, сотрудник Института военной истории Минобороны РФ, подсчитал количество репрессированных непосредственно по высшему комсоставу РККА, то есть от уровня комбрига до уровня маршала. Из 767 высших командиров были расстреляны 412, еще 29 умерли в заключении. Только 59 человек вернулись из лагерей и тюрем живыми. Так, например, из 62 командиров корпусов было расстреляно 58, из 201 командира дивизии – 122. Всего репрессировали 65% высшего комсостава. По факту армия была обезглавлена.
»Без тридцать седьмого года не было бы войны«В беседе с писателем и военным корреспондентом Константином Симоновым маршал Александр Василевский рассказывал: „Что сказать о последствиях для армии тридцать седьмого – тридцать восьмого года? Вы говорите, что без тридцать седьмого года не было бы поражений сорок первого, а я скажу больше. Без тридцать седьмого года, возможно, и не было бы вообще войны в сорок первом году. В том, что Гитлер решился начать войну в сорок первом году, большую роль сыграла оценка той степени разгрома военных кадров, который у нас произошел. Да что говорить, когда в тридцать девятом году мне пришлось быть в комиссии во время передачи Ленинградского военного округа от Хозина Мерецкову, был ряд дивизий, которыми командовали капитаны, потому что все, кто был выше, были поголовно арестованы“.
Схожего мнения придерживался генерал армии Александр Горбатов. В своих мемуарах „Годы и войны“ он писал: „Это, несомненно, была, по меньшей мере, одна из главных причин наших неудач, хотя о ней не говорили или представляли дело так, будто 1937-1938 годы, очистив армию от “изменников», увеличили ее мощь".
Любопытно, что очень близок к этой оценке еще в 1939 году был Лев Троцкий, якобы за связь с которым Тухачевского и расстреляли.
Какой урок! За последние три года Сталин объявил всех соратников Ленина агентами Гитлера. Он истребил цвет командного состава, расстрелял, сместил, сослал около 30000 офицеров, – все по тому же обвинению: все это – агенты Гитлера или союзников Гитлера. Разрушив партию и обезглавив армию, Сталин открыто ставит ныне свою кандидатуру на роль… главного агента Гитлера
Лев Троцкий 1939 год
Специальное судебное присутствие Верховного Суда, которое вынесло приговор Тухачевскому, состояло только из одного судьи – Василия Ульриха. Кроме Ульириха в составе присутствия было восемь «строевых» военных. Пятеро из них, в том числе маршал Блюхер, командармы Алкснис и Каширин, будут сами репрессированы через год. Один из создателей советских ВВС Яков Алкснис и начальник Управления боевой подготовки РККА Николай Каширин будут расстреляны, маршал Василий Блюхер умрет во время допроса. По одной из версий, у него был вырван глаз.
Согласно показаниям свидетелей, присутствовавших на казни Тухачевского, перед смерть маршал выкрикнул «Да здравствует красная Армия!».
Андрей Веселов

В этом году исполняется восемьдесят лет с того дня, когда был приговорен к смертной казни и расстрелян видный советский военачальник Михаил Тухачевский. На протяжении первых двадцати лет советской власти он считался одним из ключевых красных военных командиров, входил в высший слой советской военной иерархии. О Михаиле Тухачевском написано много, но до сих пор не прекращаются споры о том, действительно ли он готовил заговор с целью свержения Иосифа Сталина, или был незаконно репрессирован? Да и если готовил заговор, то столь ли этот заговор был опасен для страны, ведь она могла бы и выиграть от прихода к власти военных? А могла бы и не выиграть. Вопросов больше, чем ответов.

Для красного маршала у Михаила Тухачевского была не совсем подходящая биография. Мало того, что выходец из дворянской семьи, так еще и кадровый офицер царской армии. Образование он получал в кадетском корпусе, затем в Александровском военном училище, где демонстрировал большие успехи в учебе. Не успел молодой подпоручик Тухачевский получить назначение младшим офицером в лейб-гвардии Семеновский полк, как началась Первая мировая война. Подпоручик Тухачевский успел получить пять орденов, но в феврале 1915 года попал в плен, где провел два с половиной года. В сентябре 1917 года ему удалось бежать, а в октябре он объявился в России. Империя уже пала, и Тухачевскому предстояло определяться, с кем быть в разворачивавшемся политическом противостоянии. Вчерашний царский офицер выбрал красных. Так началась его карьера красного полководца, которая была быстрой, головокружительной и в течение буквально года - двух привела Михаила Тухачевского на вершину советского военного олимпа. При этом, Тухачевский был еще очень молодым человеком. Командармом он стал в 1918 году в возрасте 25 лет.

Как известно, Михаил Тухачевский имел собственное мнение о развитии РККА, весьма отличное от мнения большинства других представителей советской военной элиты того времени. Еще в 1920-е гг. стали появляться первые сведения об оппозиционных настроениях советского военачальника, которые докладывались руководству партии и государства. Однако авторитет Тухачевского в войсках был весьма высок и партийные лидеры до определенной поры не решались связываться с героем Гражданской войны. Тем не менее, с 1929 года советскому руководству начинают регулярно поступать донесения различных агентов о развитии у части командного состава РККА во главе с Михаилом Тухачевским оппозиционных настроений. В духе того времени они рассматривались как «троцкистские». Известно, что главным оппонентом Тухачевского в армии был маршал Климент Ворошилов. Он пользовался доверием Сталина, но вряд ли именно происки Ворошилова могли бы повлиять на Сталина настолько сильно, что он бы принял решение репрессировать одного из известнейших на тот период советских военачальников. Тем не менее, 10 мая 1937 года Михаил Тухачевский был освобожден от должности первого заместителя народного комиссара обороны СССР и переведен на существенно низшую должность - назначен командующим Приволжским военным округом. Однако покомандовать им Тухачевскому не удалось. Всего лишь через двенадцать дней после нового назначения, 22 мая 1937 года маршал Михаил Тухачевский был арестован в Куйбышеве и через два дня доставлен в Москву.

Обстоятельства дела Тухачевского хорошо известны, но мало кто обращал внимание на фигуры следователей, которые занимались разработкой маршала и ведением его дела. Казалось бы, результативность их работы впечатляет - серьезнейшее дело против одного из важнейших советских военачальников длилось меньше месяца. 22 мая Тухачевский был арестован, а 12 июня 1937 года - расстрелян. Двадцать дней понадобилось, чтобы доказать его вину, судить, признать виновным и казнить. Что же это за гении следствия, способные в течение кратчайшего времени раскрыть сложнейшее дело?

Если взглянуть на фигуры следователей по делу Тухачевского более пристально, то можно усомниться в правдивости инкриминируемых маршалу деяний. Тем более, что большинство следователей уже через год последовали за самим Тухачевским. Общее руководство следственными действиями в отношении красного маршала осуществлял Израиль Леплевский. Сын рабочего Моисея Леплевского из Брест-Литовска, Израиль Моисеевич родился в 1896 году - он был практически ровесником Тухачевского, на три года младше. Только когда Тухачевский учился в кадетском корпусе и военном училище, Леплевский уже занимался политической деятельностью. В четырнадцать лет он вступил в еврейскую партию «Бунд», а в 1917 году перешел к большевикам.

С 1918 года Израиль Леплевский служил в советских органах безопасности, быстро выдвинувшись на руководящие должности. К середине 1930-х годов Израиль Леплевский уже занимал очень важные должности в системе НКВД СССР. С декабря 1934 по ноябрь 1936 гг. он был народным комиссаром внутренних дел Белоруссии. В 1935 году он получил звание комиссара государственной безопасности 2 ранга, аналогичное армейскому званию командарма 2 ранга (приблизительно соответствовало более позднему званию генерал-лейтенанта). Возможно, что продвижению Израиля способствовала и «звездная» карьера его старшего брата Гирша Леплевского. Он прошел тот же политический путь - из бундовцев в большевики, затем служил в НКВД, а во второй половине 1930-х гг. занимал пост заместителя генерального прокурора Советского Союза. Однако не исключено, что это и Израиль мог продвигать Гирша - кто ж поймет всю запутанность карьерных перипетий старых большевиков.

Израиль Леплевский, как старый и умелый чекист, достаточно быстро «сваял» дело Тухачевского. Тем более, что Леплевскому было не в первой руководить аналогичными расследованиями. Еще в 1930-1931 гг. Леплевский с подачи Ягоды руководил следствием по знаменитому делу «Весна». В результате расследования этого дела были арестованы свыше 3000 человек, большинство которых составили военнослужащие РККА, прежде служившие офицерами в царской армии. Советская власть им до конца не доверяла, а предприимчивые чекисты использовали возможности репрессий против бывших царских офицеров для укрепления собственных позиций. Кстати, тогда, в 1930-1931 гг. репрессии еще не достигли такого масштаба, как в 1937-1938 гг., поэтому значительная часть арестованных была позже освобождена. Среди освобожденных был, например, и Михаил Дмитриевич Бонч-Бруевич - генерал-майор царской армии, брат самого Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича - ближайшего помощника и секретаря Владимира Ильича Ленина. Ему повезло - больше не трогали, предоставили возможность спокойно работать, а уже в 1944 году даже присвоили звание генерал-лейтенанта.

Тем не менее, хотя далеко не все арестованные по делу «Весны» были осуждены, Израиля Леплевского можно было считать после проведения этого дела серьезным специалистом по организации репрессий против бывших и действующих военнослужащих. Позже Леплевский участвовал в непосредственной организации процессов над Зиновьевым, Каменевым, позже - над Мартемьяном Рютиным. То есть, Израиль Моисеевич уже имел и опыт проведения следственных действий в отношении знаковых персон коммунистической партии - старых и авторитетных революционеров ленинской гвардии. «Расколоть» Тухачевского такому специалисту было вполне по силам. Особенно с учетом того, что непосредственное проведение допросов было поручено не менее опытным чекистам.

Прямое руководство следственными действиями по делу Тухачевского осуществлял Зиновий Ушаков-Ушимирский. Он тоже был примерным ровесником и своего шефа Израиля Леплевского, и подследственного Тухачевского. Зиновий Ушаков родился в 1895 году в местечке Хабное, что в Киевской губернии. Его отец Марк работал плотником. Казалось бы, Зиновия Марковича тоже ждала судьба обычного местечкового еврейского ремесленника. В 1905-1909 гг. подросток учился в хедере - местной еврейской школе, а в 1909 году, в четырнадцатилетнем возрасте, поступил работать в мануфактурную лавку. Позже Зиновий пошел по стопам отца - стал плотником, а в 1916 году, по достижению 21-летнего возраста, был призван в царскую армию. Но добросовестный солдат из Зиновия не вышел. Юноша дезертировал, был пойман и заключен в Радомысльскую тюрьму. Оттуда Зиновий Ушаков благополучно сбежал через пятьдесят суток. Впрочем, судя по всему, не желал Ушаков служить только в царской армии.

В марте 1918 года он добровольно ушел в Красную армию. Там Зиновий прослужил более двух лет, а в декабре 1920 года поступил на службу в ВЧК. Оперативная деятельность Зиновия Ушакова проходила в Киевской, Волынской, Житомирской, Донецкой и Одесской губернских чрезвычайных комиссиях. Во время службы в ВЧК-ОГПУ и произошло знакомство Зиновия Ушакова с Израилем Леплевским. Когда последний в 1934 году стал народным комиссаром внутренних дел Белорусской ССР, Зиновий Ушаков получил должность заместителя начальника особого отдела НКВД БССР. Потом его перевели в Москву - на должность помощника начальника 5-го отдела Главного управления государственной безопасности НКВД СССР. Зиновий Маркович получил специальное звание капитана государственной безопасности (до 1940 г. это звание соответствовало званию полковника РККА).

Судя по всему, Зиновий Маркович Ушаков был не просто жестким следователем, а натуральным садистом. Без физического воздействия, принимавшего характер не только избиений, но и изуверских пыток, Зиновий Маркович обойтись не мог. Даже многие коллеги удивлялись методам работы этого «следователя». Жертвами кровавых допросов капитана госбезопасности Ушакова становились многие видные советские военачальники. Очевидно, что его специально ставили на это сложное направление - допрашивать красных командиров, людей смелых и решительных, к которым требовались «особые методы следственного воздействия». Список подследственных Зиновия Марковича впечатляет - это маршал Александр Егоров и командарм 2 ранга Павел Дыбенко, член Политбюро Станислав Косиор и командарм 2-го ранга Яков Алкснис, комкор Борис Фельдман и кандидат в члены Политбюро Павел Постышев. И это только самые «именитые».

У Зиновия Ушакова самые отважные герои Революции и Гражданской войны раскалывались как миленькие. Можно себе представить, что вытворял этот «следователь» со своими подследственными. Имеются воспоминания, что одним из любимых «приемов дознания» у Зиновия Марковича было сажание подследственного голым задом на перевернутую табуретку. Комментарии излишни. Как и вопросы о том, почему же столь быстро прославленные советские военачальники, прошедшие Первую мировую и Гражданскую войны, имевшие ранения, подписывали признательные показания. Этой пытке, например, подвергся известный комкор Роберт Эйдеман.

Именно с капитаном государственной безопасности Зиновием Марковичем Ушаковым и предстояло встретиться маршалу Михаилу Тухачевскому. Это обстоятельство само по себе становится ответом на вопрос, почему крупный советский военачальник в течение нескольких дней после ареста дал признательные показания и сообщил, что участвовал в военно-политическом заговоре против Сталина.

Вместе с маршалом Михаилом Тухачевским по делу проходили в качестве подследственных командующий Киевским военным округом командарм 1 ранга Иона Якир, командующий Белорусским военным округом командарм 1 ранга Иероним Уборевич, начальник Военной академии им. Фрунзе командарм 2 ранга Август Корк, заместитель командующего войсками Ленинградского военного округа комкор Виталий Примаков, начальник Политуправления РККА и первый заместитель наркома обороны армейский комиссар 1 ранга Ян Гамарник, начальник Управления по командному и начальствующему составу РККА комкор Борис Фельдман, председатель Центрального совета Осоавиахима комкор Роберт Эйдеман и военный атташе СССР в Великобритании комкор Витовт Путна.

9 июня 1937 г. обвинительное заключение признало всех обвиняемых членами антисоветской троцкистской организации, а также указало на сотрудничество военачальников с Генеральным штабом германского вермахта. Единственным, кому удалось избежать ареста и казни был Ян Гамарник, застрелившийся незадолго до того, как за ним должны были «прийти». 11 июня 1937 года Специальное судебное присутствие Верховного Суда СССР приговорило всех подсудимых к расстрелу. В ночь на 12 июня 1937 года приговор был приведен в исполнение. Так закончили свои жизни маршал Михаил Тухачевский и другие видные советские военачальники первых двух десятилетий советской власти.

Примечательно, что судьба следователей, ведших дело Тухачевского, сложилась вполне предсказуемо. Израиля Леплевского сначала, казалось, ждала блестящая карьера. Прямо после приговора Тухачевскому он был назначен народным комиссаром внутренних дел Украинской ССР, где развернул масштабные репрессии. Но уже в апреле 1938 года, менее чем через год после ареста Тухачевского, комиссар госбезопасности 2 ранга Леплевский был уволен из органов НКВД СССР. 28 апреля 1938 года его арестовали, а 28 июля 1938 года расстреляли на полигоне «Коммунарка». Майор госбезопасности Зиновий Маркович Ушаков ненамного пережил своего шефа. Он продолжал служить помощником начальника 5-го отдела ГУГБ НКВД СССР до сентября 1938 года. Новый нарком внутренних дел Лаврентий Берия принял решение арестовать Ушакова. Полтора года он находился в заключении, а 21 января 1940 года был приговорен к смертной казни и 26 января 1940 года расстрелян.